Доисторический период:
Территория Дагестана обжита человеком с древнейших времён. Именно здесь за последние годы обнаружены древнейшие на территории РФ следы пребывания первобытного человека возрастом не менее 1,4 млн. лет (раскопки Айникаб-1 в Акушинском районе).
Протоисторический период:
Более того, как доказал ещё академик Н.И.Вавилов «Дагестан непосредственно входил в очаг происхождения культурных злаков» и таким образом в наиболее древнюю переднеазиатскую область становления производящего хозяйства – земледелия и скотоводства. Подтверждением чему служат, например, остатки поселения открытого близ села Чох (Центральный Дагестан), датируемые – 6000 лет до н.э., тем временем как по остальной территории РФ ещё не менее 2000 лет сновали лишь облачённые в шкуры охотники-собиратели.
Древнейшая история:
В дальнейшем, уже в IV – III тысячелетиях до н.э. Дагестан входил в ареал распространения Куро-Араксской культуры бронзового века, простиравшейся до самой Палестины, Анатолии, Верхней Месопотамии и Иранского нагорья, известной чернолощёной керамикой и большими укреплёнными поселками, стоявшими на пороге цивилизации. Эта культура является древнейшей надёжно связываемой с ещё неразделившейся в то время дагестано-вайнахской этнолингвистической общностью, и при этом имеет интересные связи с более западными регионами (Троя, культуры Балкан, Карпат, Западного Средиземноморья), что подтверждает слова основателя научного кавказоведения П. фон Услара о том, что «Кавказские горцы, – представляют собой остатки множества народов населявших в доисторические времена огромные полосы земли в Азии и Европе и принадлежащих к одной расе, которая везде исчезла, за исключением Кавказа». Тесные контакты наши предки имели и со своими непосредственными соседями – древнейшими цивилизациями Передней Азии, жители которых пользовались для себя отличительным термином «черноголовые». Однако не всегда эти контакты оставались мирными, и потревоженные горцы не раз устраивали погромы в царствах Шумера и Аккада. В клинописных документах Страну горцев называют Субарту, а их самих субареями, выделяя племена гутиев, луллубеев и др. Одни из них – хурриты, сыгравшие особенно заметную роль в истории мировой цивилизации, в итоге и вовсе растворились, послужив, как об этом убедительно свидетельствуют генно-молекулярные исследования базовым этнокомпонентом в формировании таких народов как курды, армяне, ливанцы, палестинцы, евреи.
Уже на заре «железного века» – на рубеже II – I тысячелетий до н. э., народами Дагестана было освоено железное оружие, что в дальнейшем позволило им, в тесной связи с близкородственными народами Урарту, не без успеха противостоять ассирийской экспансии (IX-VII вв. до н. э.). Однако под напором кочевых племён киммерийцев и скифов, с их новой тактикой ведения конного боя, многие политические образования и этнокультурные центры пали, и в результате их население было частично ассимилировано, частично оттеснено в труднодоступные горные регионы, сохранившись в итоге в различной пропорции лишь на Восточном Кавказе – периферии своего прежнего расселения.
Античная (Албанская) эпоха:
Со временем, здесь – между Курой и Тереком было основано Албанское царство, со столицей в городе Кабала (Капалак), объединившее около 26 племён. Вооружённые отряды албанцев упоминаются в числе союзников Ахеменидской Персии в битве при Гавгамелах (331 год до н.э.), причём, в отличие от персов, на своём фланге албанцам удалось прорвать строй македонцев и разграбить лагерь Александра. В дальнейшем, выставляя армию в 60 000 пехотинцев и 22 000 всадников (Страбон. Кн. IX, 4) албанцам удавалось с честью отстаивать свою свободу, упорно противостоя как налётам парфянам, так и римским легионам Гнея Помпея и других полководцев. В начале IV века, в правление царя Урнаира, трудами св. Григория Просветителя в Албании было принято христианство, а в правление царя Арсваала в первой половине V века Месроп Маштоц создаёт специальный албанский алфавит.
Однако, в отличие от соседних Армении и Иберии, это не укрепило страну. Удалённая от Византии, Албания не могла рассчитывать на серьёзную поддержку христианской империи, в то время как иранские шахи усилили давление и начали антихристианские гонения, а всё более отчуждавшиеся обширные высокогорные округа на севере страны стали мощным оплотом язычества. Ударом, от которого Албания уже не оправилась, стало нашествие гуннов, начавшееся вместе с V веком и приведшее к запустению городов и равнинной части страны, замиранию торговли и оттоку население. Наконец в 510 году, иранским шахам, несколько раз пытавшимся ликвидировать царство в ответ на череду восстаний, удаётся превратить его в особое пограничное наместничество (марзпанство). В VII—VIII веках начинается непрерывная череда хазаро-мусульманских войн, полем боя, для которых становится в основном Албания. Неудивительно, что в дальнейшем Албания теряет всякую самостоятельность, и основная часть её земель входит в состав других феодальных государств, хотя ещё более тысячи лет элементы традиций её государственности продолжали теплиться в Шаки, а Церковь – престол Албанского католикоса, хоть и потеряв афтокефальность, продолжал функционировать в Гандзасаре (Арцах-Карабах), где они были окончательно уничтожены лишь русскими властями в 1819 и 1836 годах соответственно.
Раннее средневековье (Зарождение Дагестана):
Новая эра в дагестанской истории связана с великим персидским шахиншахом Хосровом I Ануширваном (531—579 гг.), который в 562—567 гг. развернул в районе Дербента грандиозное фортификационное строительство, призванное защитить его владения от новой волны кочевников, перекрыв узкий проход между Каспийским морем и Кавказскими горами. Но всё же панацеей от нашествий знаменитые Дербентские укрепления без надёжных союзников в горах Дагестана, быть не могли. И такого союзника Хосров находит – царство Сарир со столицей на Хунзахском плато, которое он укрепляет многими замками и брачными связями, и выдаёт инвеституру на управление всеми горными осколками Албании, в 510 году не пожелавшими входить в марзпанство. Союз этот просуществовал вплоть до падения Сасанидского Ирана, последний правитель которого – шаханшах Ездегерд III, по сведениям мусульманских авторов, проиграв арабам-мусульманам последнее сражение, приказал отправить свой огромный золотой трон и сокровищницу на хранение царю Сарира, как в наиболее надёжное место. В сохранившихся описаниях страна Сарир характеризуется густонаселённой (12 000 родов, 20 000 поместий) и хорошо укреплённой, с большим числом крепостей и многотысячной армией, с языческим населением и христианской правящей династией восходящей к Кийанидам (Ахеменидам и Сасанидам).
Вопреки расхожему мнению о «многочисленных походах арабов», по настоящему углубился в горный Дагестан лишь Марван II ибн Мухаммад из рода Умаййадов в 738-739 гг., обязавший царя Сарира выплачивать большую дань (деньгами, невольниками и зерном), но, в связи с начавшимися смутами в Халифате Сарир тут же отложился. В IX в условиях ослабления позиций Хазарии и Халифата на Кавказе Сарир выступает как самостоятельная сила и на IX—XI века приходится пик его могущества. Совершаются успешные походы на равнинные владения хазар и к XI веку Сарир характеризуется как “страна горная и степная”. Союзнические отношения Сарира с Аланией, сложившиеся, очевидно, на антихазарской почве, подкрепляются династическими браками. Владыка Сарира, известный в арабских источниках и как «хакан гор», что подразумевает его господство над всей Горной Страной – Дагестан, не забывает вмешиваться и в дела новообразовавшихся арабских имаратов – Ширван, Дербент, Тифлис, заключая союз то с одним, то с другим.
Во второй половине IX – начале XI вв. страны Каспийского региона подвергаются череде опустошительных вторжений скандинавских викингов, известных на Востоке как русы (ар-русийа), разбойничьи шайки которых, установив военно-политический контроль над восточнославянскими и финскими племенами Восточной Европы, существенно расширили ареал своих варварских набегов. К счастью горный Сарир особо не пострадал от их нападений, а в 1032 году эмир Дербента Мансур ибн Маймун под Уркарахом совершенно истребил большое войско русов отбив охоту появляться в здешних краях.
Позднее Средневековье (Становление Исламского Дагестана):
Тем временем в замке Гумик (ныне Кумух), где правитель Сарира держал свою сокровищницу и имел вторую укреплённую резиденцию, подаренную ему самим Хосровом I Ануширваном, усиливается, возникшая здесь ещё в VIII веке, мусульманская община. Это существенно облегчило знаменитому просветителю Дагестана Абу Муслиму его задачу по Исламизации Дагестана. После 1067 года Сарир в хрониках уже не упоминается, ширваншахи и эмиры Дербента приветствуют в своих письмах новых местных мусульман, и лишь век спустя выходец из Дагестана – гениальный Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф ибн Заки, более известный как Низами Гянджеви, посвящает Сариру сотню-другую строк в своём знаменитом монументальном произведении «Искандер-намэ».
На рубеже XI-XII веков, с падением Сарира и победой Ислама в бывшем Гумике (Центральный Дагестан) начинает формироваться Гази-Кумухское шамхальство, с XIV века именуемое «Дагестан». Его правители саййидского происхождения (от Аббаса, дяди пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует) — шамхалы, получают почетный титул — «вали Дагестана» («наместник Дагестана»). Нашествие монгол в 1239 году, ознаменованное героической 45-тидневной обороной с. Рича, не сломило горцев, сохранивших свою независимость. Наоборот, вскоре сам Гази-Кумух (гази — «воитель Ислама») становится одним из центров исламизации Улуса Джучи («Золотая Орда»). В конце XIV века в Дагестане ненадолго появляется католическая миссия монахов-францисканцев, пытающихся учредить «Епископство Каспийских гор». В 1396 году, уничтожая всё на своём пути, в Дагестан вторгается Тамерлан, борьба с которым была увековечена в народном эпосе Парту Патима. В XV-XVI веках, при поддержке дагестанских князей (Кайтагских уцми, маасумов Табсарана, Хунзахских нуцалов), шамхалам («падишах» в местных источниках, «шевкальский царь» – в русских) удаётся завершить просвещение Дагестана и, консолидировав под знаменем Ислама силы всех дагестанских горцев, направить их энергию на внешний газават. Походы на христианско-языческое население Черкесии и Грузии становятся регулярными. К XVI-му веку Дагестан становится наиболее крупным и сильным из Кавказских государств, выходя на севере к Сунже и нижнему Тереку, а на юге уходя за Самур. По данным источников XV–XVIII вв. сила дагестанского правителя оценивается в промежутке от 60 000 до 100 000 человек (по Эвлия Челеби 87 тыс.).
Наблюдается и культурный подъём. В Дагестан приезжают учёные-просветители со всего мусульманского мира. Так ещё в первой половине XV века, халиф, наслышанный об успехах исламизации в Дагестане, присылает в Гази-Кумух для наставления в религии и укрепления шариата преподавателя известного исламского университета Аль-Азхар Ахмада Йамани (ум. 1451 г), который всю оставшуюся жизнь посвящает выполнению этого ответственного задания, передав его и своим наследникам (все они похоронены в Гази-Кумухе). Передовая мусульманская культура оказала определяющее влияние на развитие наук и образования в Дагестане, которое невозможно переоценить. В арабском языке дагестанцы получили совершенный инструмент постижения и распространения ценных научных знаний, на нем составлялись договоры и писались письма. Более того, начиная с XV века арабский алфавит ложится в основу письменности на языках дагестанских народов. Здесь накапливались значительные по тому времени собрания средневековых книг и рукописей. Мактабы при мечетях и мадраса становятся очагом воспитания и обучения подрастающего поколения. Дагестан и в дальнейшем поддерживал всесторонние связи не только с соседним Ираном, но также с Халифатом (Османской империей) и особенно с шафиитскими общинами Сирии, Египта и Йемена, с которыми наши юристы поддерживали оживленные контакты вплоть до конца XVIII века (а может и позже). Уже в 1592 году в Медине зарегистрированы первые домовладельцы с нисбой ад-Дагистани, со временем число уважаемых выходцев из Дагестана в регионе нарастает. Тем временем в самом Дагестане строятся мечети. Пережитки родоплеменного уклада уходят в прошлое. Вместо родовых склепов появляются кладбища сельских джамаатов. Вместо мелких родовых поселений из нескольких башен, бытовавших в более отсталых языческих регионах Кавказа вплоть до русского завоевания, в Дагестане в этот период возникает множество сёл из сотни-другой тесно пригнанных домов образующих улицы и кварталы. Разрастаются старые (Ахты, Гази-Кумух, Кубачи, Хунзах) и возникают новые города – торгово-ремесленные и судебно-административные центры, соответствующие всем критериям города по Максу Веберу. В некоторых из них (Эндирей, Таргу, Казанище, Губден) к XVII-XVIII веку насчитывалось 1000-1500 домов, и до 10 000 человек населения. Города, делились на несколько административных единиц – «кварталов» (авал), и имели большую соборную мечеть (джума), куда по пятницам собирались не только горожане, но и сельчане со всей округи подведомственной окружному шариатскому судье – кади, чья резиденция, как правило, в городе и располагалась. Не будет преувеличением сказать, что XV – XVI века были для Дагестана эпохой расцвета, бурного прогресса и динамичного развития.
Уже тогда в рамках Дагестана начинает формироваться единое экономическое пространство, с чем связана, неизвестная в иных регионах Кавказа, крайняя специализация по городам, сёлам и регионам (почти в каждом ауле, по сути, своя цеховая организация), вызванная нуждами общего внутреннего рынка. И хотя главное богатство джамаатов традиционно представляла земля, экономическую мощь создавали именно ремесло и торговля. Весь Дагестан был покрыт густой сетью городов, в которых еженедельно (в каждом в свой день) проводилась ярмарка регионального и даже международного значения (то есть крупный торг в целом шел ежедневно). Разумеется, столь же густая сеть путей связывала эти центры между собой. Через Дагестан проходили древние магистрали караванной торговли, из которых важнейшими были два: 1) Первый – приморский вёл из Дербента на Бойнак (ныне Уллубий-аул), в Тарки (Таргу), и через Эндирей на Северный Кавказ – в Кабарду и далее по обычному тогда маршруту хаджа в Крымские и Османские владения, либо в Астрахань; 2) Второй – из Шеки, пролегал через Ахты, на Рутул или Курах, и вёл в Гази-Кумух, затем Чох, откуда шел в западном направлении, либо, поворачивая к Гидатлинскому мосту и в Верхние общества, либо через Аварию (Хунзах) и Анди, вёл в Чечню, затем в Кабарду и также к Черному морю. Ведущую роль во внутренней и внешней торговле играли андалалцы, андийцы, гази-кумухцы, цудахарцы. В торговле было задействовано значительное число людей. Каждый купец представлял не только себя, но ещё и ряд лиц, инвестировавших в его торговое предприятие свои капиталы. От его предприимчивости зависело множество надомных ремесленников, (причём не только в родном округе), чью продукцию он сбывал на оптовых рынках Шеки, Шемахи, Дербента, Тбилиси, Гянджи, Баку.
После уничтожения Астраханского ханства и связанного с этим инцидента (последний хан, попытался укрыть жену (племянницу шамхала, дочь крым-шамхала) с казной и домочадцами, морем отправив их в Дагестан, но их корабль был настигнут и захвачен казаками) в 1556 году были установлены дипломатические связи с Московским государством. Однако последнее, почти сразу начало проявлять неприкрытую враждебность, и, не смотря на мирные посольства шамхала, одно из которых в числе богатых подарков привезло Ивану IV Грозному доселе невиданного в Москве слона (безумный царь пытался кормить животное мясом и в итоге убил «за непослушание»), уже в 1560 году был совершен первый набег русской рати на Дагестан. Следом начались походы на союзников шамхала в Кабарде. В 1567 году, пытаясь помешать установить русскую крепость у слияния Сунжи и Терека, Будай-шамхал и его брат Сурхай стали шахидами, как об этом свидетельствуют их могильные плиты на шамхальском кладбище в Гази-Кумухе. Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения мусульман. По приказу халифа традиционный союзник Дагестана, крымский хан Девлет-Гирай I в 1571 году дотла сжёг Москву, и опустошил полстраны (погибло около 80 000 человек, угнано в плен более 100 000), после чего ультиматумом добился сноса крепости, не позволявшей дагестанцам совершать хадж и вести торговлю.
С другой стороны, с первых же лет XVI века южным пределам Дагестана начали угрожать суфии-кызылбаши во главе с династией Сафавидов. Уже в XV веке, когда этот суфийский орден ещё не стал шиитским, они периодически совершали разорительные набеги на Северный Кавказ, в прочем для Дагестана не очень опасные. Теперь же покорив весь Иран и Южный Кавказ они стали реальной угрозой. Не останавливаясь на эпизодических столкновениях, отметим, что в 1578-1590 годах, когда очередная османо-сафавидская война разразилась непосредственно на Кавказе дагестанцы приняли в ней активное участие. В решительном сражение у Шемахи сам шамхал командовал отборным 15 000-ным кавалерийским корпусом дагестанцев успешно действовавших на правом фланге победоносной османской армии. К концу войны суфии-кызылбаши были совершенно разгромлены и запросили мира. По Стамбульскому договору 1590 года, между Османской империей и Сафавидским Ираном Дагестанское шамхальство признаётся под покровительством османов (этот пункт был так же подтверждён договорами в 1612 и 1619 гг.).
Тем временем, несмотря на снос в 1571 году Терской крепости, российское продвижение на Кавказ к концу 80-х годов возобновилось. В 1588-89 гг. вместо зависимого от шамхала Тюменского владения на Тереке появилась очередная русская крепость (местный князь укрылся в Дагестане), затем ещё одна на Сунже, совершен поход московской рати на союзников шамхала в Кабарде. В ответ в 1591 году крымский хан Гази-Гирай Бора совершает опустошительный поход на Москву. История повторялась, правда, на этот раз, поход не был столь успешным. Тем не менее, из войны 1588 – 1607 гг. с управляемым Борисом Годуновым Московским государством, Дагестан выходит победителем: крупные вторжения 1590 и 1594 годов были отбиты, а, занявшая в 1604 году равнинный и предгорный Дагестан русская армия-вторжения во главе с воеводой Бутурлиным (ок. 50 000 чел., в том числе 8000 московских стрельцов), намеревавшаяся установить острог аж в Гази-Кумухе и пробиться в Грузию, была в 1605 году выбита горцами, из всех крепостей на Сулаке, на Сунже, и других, и, наконец, после непродолжительной осады в городе Таргу (на его руинах они заложили крепость «Новый город»), полностью уничтожена, а командовавший боевыми операциями горцев сын шамхала Султан-Махмуд вошел в историю Дагестана как национальный герой.
Однако вскоре возобновляется агрессия кызылбашских суфиев, усилившихся при шахе Аббасе I, чьи войска в 1612-1615 годах сражаются в Кюре и Табасаране, прорываются с боями в центральный Дагестан (Дарго, Сюрга и другие округа), безуспешно осаждают Урахи, доходят до Эндирея. В местных хрониках их обычно именуют рафидитами. На чрезвычайном съезде в Тарках дагестанские эмиры соглашаются выступать единым фронтом. На помощь выступают и османы. Шах Аббас I отступает, начиная действовать хитростью, лаской, деньгами. В 1616 году во время торжеств по случаю Курбан-байрама, в результате теракта(?) приведшего к обрушению одной из трибун стадиона, в числе ряда почётных гостей шаха, погиб последний эмир Рича с сыном, многие эмиры и другие знатные лица получили травмы и увечья. Параллельно проводится заселение Дербента верными шаху разноплеменными шиитскими колонистами (одного только племени баят 400 семей). В 1620 году кызылбаши до основания разрушают Ахты, а в 1635 году вторгаются в Кайтаг, где пытаются сместить знаменитого уцми Рустам-хана I, посадив на княжеский престол своего ставленника. Остальных дагестанских эмиров стараются подкупить.
Между тем, разгромив в степях Казахстана Большую Ногайскую орду и преследуя её остатки, в 1644 году на Северный Кавказ из-за Волги вторгаются несметные полчища калмыков, мигрирующих из глубин Азии. С большим трудом горцам удалось остановить их в Кабарде и под Эндиреем, и спасти небольшую часть ногайцев. В 1660 году калмыки доходят до Тарков. Во второй половине XVII – первой четверти XVIII веков Калмыцкое ханство становится наиболее мощным и агрессивным государством Северного Предкавказья и Великой Степи, простираясь на востоке до Енисея. Вплоть до 1770 года, когда основная их масса решила уйти обратно в Джунгарию (Китай), над народами Северного Кавказа продолжала висеть перманентная угроза калмыцкого вторжения, чем умело, и не раз, пользовалась Россия.
Новое время (Период дезинтеграции):
К середине XVII века Дагестан оказался совершенно зажат в тиски между суфийско-шиитским Ираном, диофизитской Россией и калмыцкими буддистами. Не имея средств для наступательных действий по распространению Ислама на Кавказе, государство утрачивает сплачивавшую его до толе национальную идею, усиливается подогреваемая из-за рубежа феодальная междоусобица и в едином прежде Дагестане начинает углубляться разобщенность. Тогда же, в начале XVII века, шамхалы окончательно перебираются в свою зимнюю резиденцию — Таргу, что, однако в значительной степени поколебало их власть в горах и подстегнуло центробежные тенденции, приведя сперва к феодальной смуте, а в итоге к ослаблению власти феодалов вообще и как следствие усилению революционно настроенных буржуазно-демократических сил, которым в середине XVII века удалось в целом ряде округов, свергнуть власть феодалов и перейти к республиканской системе управления, сформировав гражданско-демократические органы местного самоуправления. В областях, где феодалы уцелели вскоре также сформировались совершенно аналогичные структуры, которые, однако, здесь делились частью полицейских функций с гвардией нукеров (в основном из рабов-гулямов) и диваном – правительственным советом и верховным судом при феодальном правителе. Таким образом, на протяжении XVII века власть монарха в Дагестане всё более ограничивается, права феодалов урезаются (вплоть до дискриминационных законов в некоторых округах), а государство федерализируется. Само достоинство шамхала, среди представителей разросшегося дома, становится выборным на съезде семи князей-выборщиков, по-традиции съезжающихся для этого в Гази-Кумух. Царские инсигнии и сама церемония интронизации нового шамхала происходила по иранскому образцу: коронация головным убором с алмазным пером, опоясывание инкрустированным мечём, поднятие на ковре, иранский шах присылал коня в полном уборе. Пост крым-шамхала (вице-шамхала) также становился предметом отдельной борьбы.
Мудрое правление Будай-шамхала II (1667-1704 гг.), лишь приостановило начавшийся процесс дезинтеграции, но не обратило его вспять. Это был последний выдающийся Дагестанский шамхал, контролировавший всю восточную половину Кавказа вплоть до Дарьяльского прохода, где его люди ловили уходившего в Россию Арчила – многократного царя разных частей Грузии. Более того, приютив преследуемых в России казаков-староверов, он создал с их помощью на Аграхане маленький но эффективный боевой флот, не раз громивший на Каспии российские корабли с войсками и разными грузами из Астрахани. В 1691 году его морской десант совершил дерзкую диверсионную операцию и сжег все струги, бусы и прочие суда на Терской пристани, установив морскую, а затем и сухопутную блокаду русской крепости, где начался голод и дезертирство. К несчастью в его правление Дагестан поразила страшная эпидемия чумы, унесшая многие тысячи жизней. В старости Будай-шамхала II отошел от дел, а с его смертью смута возобновляется с новой силой. Дагестан начинает конфедерализироваться, и выходит из под всякого контроля.
Ещё в середине XVII века кызылбаши не раз вторгались в Дагестан (особенно в Кайтаг), впрочем, без существенных успехов, однако на международной арене Сафавидам удаётся добиться признания своего протектората над Дагестаном. Теперь же, в первой четверти XVIII века, горцы принимают активнейшее участие в мощном Ширванском восстании Хаджи-Дауда, вызванном преследованием мусульман-суннитов в Иране. В 1721 Сурхай-хан I Гази-Кумухский берёт Шемаху, осаждает Гянджу и освобождает Кабалу, некогда бывшую столицей древней Албании, а Ахмадхан-уцми Кайтагский вместе с Хаджи-Даудом захватывают далёкий Ардебиль (в Иране) – гнездо суфиев-кызылбашей, где разоряют мавзолеи шейхов и сжигают их прах.
После опустошительного нашествия 100 000-ной армии Петра I (1722 год), заточения Адиль-Гирей-шамхала в Кольском остроге (1726 год) и уничтожения шамхальского достоинства, Сурхай-хан I Завоеватель Шемахи, становится главным оплотом свободных горцев и, найдя покровительство у Османской империи, энергично старается вытеснить русские войска из приморской оккупационной зоны, делая их жизнь невыносимой. По разным подсчётам, за 13 лет бесплодного присутствия в Прикаспии, российская армия, разнося чуму и холеру, потеряла от 50 000 до 200 000 солдат и офицеров (без учёта иррегулярных частей). Не забывали дагестанцы наведаться и в Грузию, в истории которой весь XVIII век известен как «Лекианоба» («засилье дагестанцев»). В 1723 году дагестанцы захватывают и разграбляют Тбилиси, изгоняя оттуда Вахтанга VI, вздумавшего было помогать Петру I.
Конечно, силы Гази-Кумухского хана теперь не идут в сравнение с шамхальской эпохой, колеблясь от 20 до 30 тыс. чел., но и с этими силами Сурхай-хан I в 1734-1741 годах вступает в упорную борьбу с великим иранским завоевателем Надир-шахом, которому одним лишь ультиматумом удалось принудить Россию срыть укрепления и вернуть все столь дорого стоившие завоевания Петра I. Наконец осенью 1741 года объединённым, как в прежние времена, силам дагестанцев во главе с национальным героем Дагестана Муртазаали-ханом, сыном Сурхай-хана I, в упорном пятидневном Андалало-Турчидагском сражении удаётся разбить и этого врага, решившего со своей 100 000-ной армией, перед походом на Россию, усмирить и депортировать горцев. Весть об этой грандиозной победе облетела весь мир. В Стамбуле давали салюты и демонстрировали привезенных дагестанскими послами пленных и трофеи. В Петербурге не могли скрыть радость и облегчение. Европейские послы не верили своим ушам. В Иране возникла поговорка: «Если шах глуп – он пойдёт войной на Дагестан». В начале 1743 г., Надир-шах, с остатками голодной и оборванной армии окончательно покидает Дагестан, дав обет больше никогда не посещать эту страну. Однако теперь, уже он сам вынужден защищаться, ибо горцы, под предводительством сына Сурхай-хана I, Мухаммад-хана, перешли в наступление и, оказывая поддержку, самозванцу Сам-мирзе – «чудом, спасшемуся Сафавидскому принцу», стали грозить власти Надир-шаха в самом Иране. Едва отбившись от этой напасти Надир-шах в 1747 году пал жертвой заговора. Смена поколений происходит и в Дагестане – один за другим умирают Сурхай-хан I, Ахмадхан-уцми и другие выдающиеся деятели, ознаменовав конец блистательной эпохи.
Дальнейшая история Дагестана, тесно связанная с этапами завоевания региона Российской империей, сравнительно хорошо известна. К этому времени шамхальская государственность постепенно умирает, но не умирает идея единого Дагестана, в годы Великой Кавказской войны XIX-го века на своих знамёнах её подымут три дагестанских имама Гази-Мухаммад, Хамзат и Шамиль. Таким образом, закономерно, что, несмотря на аннексию, оборвавшую самобытный путь социально-политического развития Дагестана, спустя короткий промежуток времени дагестанская государственность, возродилась в форме республики. По мнению сторонников теории Л.Н.Гумилёва связано это с пассионарным толчком конца 18 века в этногенезе народов Восточного Кавказа, который как раз и начал проявляться в войнах и восстаниях XIX-го века, в связи с чем, они прочат Дагестану в ближайшее время явный подъём.
Зураб Гаджиев